«1918-й год застал Челябинск и всех его обывателей сидящими между двух стульев – старая власть умерла, новая не родилась», – так записал в своем дневнике старожил города, очевидец тех событий Константин Николаевич Теплоухов.
И в самом деле, большевистская власть в Челябинске, как, впрочем, и везде в провинции, была некрепкой, порождала только хаос и разруху. А населению хотелось стабильности, мира и надежной защиты. Люди с ностальгией вспоминали прежние времена…
В ночь с 26 на 27 мая 1918 года в Челябинске произошел мятеж чехословацкого корпуса. Чехи не ставили целью свержение большевистской власти в городе. Она формально сохранялась еще целых четыре дня. Но выступлением чехословацкого корпуса воспользовались антибольшевистские силы, оно позволило им консолидироваться и начать действовать. Так, 112 русских офицеров из 120 зарегистрированных сразу примкнули к чехам. К Челябинску подошли отряды казаков из Верхнеуральска, Троицка, Еманжелинки. Все оружие чехи передали им. Свергнув советскую власть 1 июня, офицеры передали власть новому органу – комитету народной власти – Временному правительству Челябинска, которое занялось налаживанием жизни в городе. А местные жители с радостью и опаской уже предчувствовали перемены.
Константин Теплоухов записал в своем дневнике: «Город точно успокоился: нашлась привычная точка опоры. На улицах появились веселые лица, базары оживились».
Перемены в церковной жизни
В 1918-1919-х гг. в Челябинске кипели страсти самоопределения. Так, местные православные пытались провести свою политическую линию. Институт православной церкви не обновлялся со времен Петра Первого. И священнослужители, и миряне хотели реформ. Челябинское духовенство, недовольное политикой оренбургского клира, тоже предъявляло свои требования – создать самостоятельную Челябинскую епархию, но не очень удачно: назначенный правящий архиерей из-за бушевавшей Гражданской войны так и не смог приехать в город. Лишь 30 сентября 1919 года самостоятельная Челябинская епархия получила своего архиерея – епископа Дионисия. Жизнь епархии изменилась. Был создан временный епархиальный совет, который и взял на себя все полномочия по управлению приходами на территории нашего края. В Челябинске же формировалась еще одна важная духовная организация – церковное управление западных армий «белых».
Предприимчивые челябинцы
Очевидцы далеких событий запомнили 1918 год как время относительного благополучия. Отказ антибольшевистского челябинского правительства от гонений на частную инициативу молниеносно оживил городскую жизнь.
Из дневника К.Н. Теплоухова: «С осени дела в Комитете (военно-промышленный комитет) и на бирже очень оживились. Биржа уже не представляла пустого зала с 5-6 унылыми фигурами, ожидающими чего-то. Народу ходило столько, что все столики заняты, маклера не сидели без дела. Хорошо работали и кожевенные заводы – перебоев в коже не было. Открыл шорную мастерскую. Упряжь нужна для армии не меньше сапог. Мастеров работало человек 30. Некоторые прямо артисты. Платили за работу щедро».
У населения вновь проявляется предпринимательская деятельность: практикуют врачи, открываются магазины, появляются ходовые товары из Китая: шелк, табак и др. Цены на товары в Челябинске не росли так, как в городах, где у власти стояли большевики. К примеру, в Вятке, где «белых» не было в это время, цены были в пять раз выше, чем в Челябинске. В сентябре 1918 года в городе открылось кафе, где, согласно рекламе, всегда можно было приобрести обеды, закуски, порционные блюда из свежей провизии, чай, кофе, шоколад. На территории белых был отменен и сухой закон, восстановлена продажа водки, пива и виноградных вин.
В городе профсоюзы проводили свои собрания. Образовался даже профессиональный союз дворников и сторожей.
Городская культура
Говорят, когда грохочут пушки, музы молчат. Отнюдь. Именно в это время искусство в Челябинске развивалось и даже перешло на новый этап. Может быть, как раз эхо войны, доносившееся до города, заставило художников отринуть жестокость и обратиться к вечному. В Челябинске открылся класс живописи и рисования, куда зачислялись все желающие: учащиеся, рабочие, служащие. Для творчества не было ограничений ни в возрасте, ни в социальной принадлежности. Живописцы подготовили и первую в Челябинске выставку картин. А вскоре класс преобразовался в школу живописи и строительства, открывшуюся с разрешения и одобрения Министерства народного просвещения Временного Сибирского правительства. Можно сказать, что это было первое учебное заведение, готовящее будущую творческую интеллигенцию и первых челябинских художников.
Несмотря на войну, люди тянулись к прекрасному. В Челябинске проходит первый конкурс местных поэтов, в котором участвовали 19 стихотворцев. Среди них и талантливый челябинский поэт Михаил Чучелов, стихи которого печатались в газете «Голос Приуралья» и «Власть народа». А сборник его стихов стал первым поэтическим изданием в Челябинске в 1918 году.
Сфера развлечений вновь стала приближаться к стандартам дореволюционного времени, будто город спешно наверстывал упущенное при большевиках. В Челябинске открылись три кинематографа: «Арс», «Луч» и «Грезы», а вскоре к ним прибавился электротеатр «Орел». С лекциями приезжали поэты Сологуб, Бальмонт, гастролировали известные музыканты, драматические, цирковые артисты. В Челябинске открывается народный университет, заложивший основу и будущего музея, и будущей библиотеки.
В 1918 году в Челябинске возникает и первый театральный коллектив. Актеров принимают по договору. Самая высокая плата режиссеру – 400 рублей, пониже зарплата героине – 350 рублей, далее по рангу стояли резонер, комик – 300 рублей. Амплуа лирической кокетки оценивалось в 200 рублей. Зарплату выдавали два раза в месяц. Культурно-просветительское общество арендовало остров на реке Миасс для своих постановок. Там был не только театр, но и, к всеобщему удовольствию, буфет с холодными закусками: поросенок с хреном, телятина. Словом, остров оставался, как и прежде, центром увеселения.
Закат прежней жизни
Постепенно челябинский островок благополучия, как шагреневая кожа, съеживался и уменьшался. Прежняя Россия катилась к закату. Ни Колчак, ни другие антибольшевистские силы уже не могли противостоять натиску молодой власти. Тот же Теплоухов записал летом 1919 года: «6 июня красные взяли Уфу и жидким, но очень длинным фронтом – от Перми и до Уфы, медленно двигались на восток. Сопротивление почти не встречали. Обрывки белых войск пытались кое-где задерживать красных, но очень слабо. Население, не зная, что будет завтра, не оказывало поддержки ни той, ни другой стороне. Через Челябинск тянулись уже целые вереницы беженцев».
И из самого Челябинска с приближением красных началась эвакуация. Последний голова города Прокопий Владимирович Иванов, эффективно управлявший городским хозяйством в это непростое время, покинул наши края вместе с отступающей армией белых. Он дошел до Омска, но в декабре 1919 года был арестован большевиками и расстрелян, о чем свидетельствует Книга Памяти репрессированных Омска.
Два года челябинцы жили на островке призрачного благополучия. Для многих из них, по счастливому случаю избежавших смерти в вихре военных диктатур, испытание катастрофой новой власти только начинались.
Елена Рохацевич, ведущий археограф ОГАЧО
